Он кончает долго, а я продолжаю высасывать его досуха, пока не проглочу все до последней капли.

Он прижимается к стене, вцепившись пальцами в мои волосы. Когда я кончаю, я вытаскиваю его и облизываю губы, пока он смотрит на меня дикими глазами.

— Прекрати так на меня смотреть, или я тебя трахну, малыш.

Встав, я убираю руку с его рта, на котором теперь красным полумесяцем выделяется след от его зубов.

— Что, черт возьми, ты думаешь…

Мои губы прижимаются к его губам.

— Если только это не благодарность, я не хочу ничего слышать.

Он смотрит на меня минуту.

— Ты можешь перестать целовать меня?

Я облизываю его нижнюю губу.

— Нет.

Он зажмуривается, борясь с краснотой, ползущей по коже.

Как только он возвращается в свою скучную стихию, он смотрит на меня.

— Как Киллиан узнал о наших отношениях?

— Ему просто нравится играть в детектива, — я облизываю его горло. — Не волнуйся, он не знает, что это ты.

Руки Брэна ложатся мне на грудь, и он пытается оттолкнуть меня, но наклоняет голову в сторону, давая мне доступ к точке пульса.

— Почему он думает, что это Саймон?

— Ты его слышал. Саймон — единственный подходящий кандидат на эту роль.

— Почему? Потому что он называет тебя папочкой?

Я хихикаю, прижимаясь к его шее, стараясь не шуметь, хотя снаружи не слышно никаких голосов.

— Ревнуешь, малыш?

Он сжимает в кулак мои волосы и притягивает к себе.

— Не шути со мной, Николай.

— Не шути со мной, — я обхватываю пальцами его горло и сжимаю. — Ты не имеешь права вести себя как обиженка, когда именно ты против публичных отношений. Если тебе так не нравится, что люди думают, будто я с Саймоном, то это твоя вина.

В его глазах мелькает боль, и мне хочется дать себе пинка под зад, когда он отпускает мои волосы.

— Малыш…

— Нет, ты прав. Это я хотел, чтобы все было так, и мне придется разбираться с последствиями.

— Но почему все должно быть именно так? Мы можем…

— Нет! — прервал он меня так резко, что я даже отступил назад.

— Ты даже не слышал, что я хотел сказать.

— Ответ — нет, Николай, — говорит он с нотками паники, и мне хочется залезть к нему внутрь и вытащить оттуда демона, который заставляет его так себя чувствовать, а потом избить его до смерти.

Что, черт возьми, с ним случилось? Почему он иногда впадает в такой режим, словно за ним гонится монстр?

— Просто брось это, ладно? — он тяжело дышит. — Уходи первым.

— Эй… что случилось?

— Ничего. Я в порядке.

— Ты не выглядишь в порядке.

— Почему тебя это волнует? — огрызается он. — Почему тебя это должно волновать? Просто оставь меня в покое.

— Ты знаешь, что отталкиваешь меня слишком сильно, и в какой-то момент я могу просто бросить тебя на произвол судьбы, Брэндон.

Его губы приоткрываются, и я думаю, что он хотя бы извинится, как он обычно это делает, но он шепчет:

— Пожалуйста, уходи.

— Да пошел ты, — бормочу я, затем распахиваю дверь и ухожу.

Я агрессивно мою руки и возвращаюсь в кофейню. Я останавливаюсь у столика, когда замечаю, что атмосфера уже не такая тошнотворно сладкая, как когда я уходил.

Причина в том, что на моем стуле сидит клон Брэна.

Я кладу руку в карман и встаю рядом с ним.

— Ты сидишь на моем месте.

Лэндон поворачивает голову в мою сторону, демонстрируя свою гнусную ухмылку. Несмотря на то, что у него есть общие черты с Брэном, Лэндон более сдержанный и гораздо более отвратительный. Если бы не одинаковые черты лица, никто бы не подумал, что они родные братья. Если Брэн за закрытыми дверями спокоен и гребаный мудак, то Лэндон ведет себя как мудак открыто. Антагонистичный и совершенно неуправляемый.

Я до сих пор не простил ему похищение Килла, даже если мой кузен позволил это сделать, чтобы сохранить отношения с Глин.

— Не вижу здесь твоего имени, здоровяк, — говорит он с той же ухмылкой, и единственная причина, по которой я не бью его по лицу, — это то, что оно зеркально отражает лицо Брэна.

Терпеть не могу этого гребаного парня.

— Лэн? — появляется Брэн, выглядя ничуть не взволнованным. Как будто он не вывел меня из себя минуту назад.

Он осторожно опускается на свое место, не сводя глаз со своего претенциозного брата.

— Что ты здесь делаешь?

— Я услышал, что вы с Глин проводите время вместе, и решил присоединиться. Не думал, что здесь будет нежелательная компания.

— Следи за своим языком, — проворчал Килл, и Глин надавила на его руку, словно не позволяя ему ударить ее брата, который определенно заслуживает того, чтобы его отправили на Луну с дыркой в чертовом лице.

— Брэн, братишка, — Лэндон обхватывает его за плечи. — Почему ты сидел рядом с Николаем? Глупость может быть заразной, знаешь ли.

Этот чертов…

Прежде чем я успеваю пнуть его, Брэн его отталкивает.

— Это грубо. Извинись, Лэн.

— Я? Извиниться? — он разражается смехом. — Отлично, Брэн. Ты невероятно забавный.

— Я извиняюсь от имени моего брата, — говорит он, едва взглянув на меня.

Господи. Он гребаный мудак, клянусь. Я бросаю на него взгляд, и он, как трус, опускает глаза, прерывая зрительный контакт.

— Что здесь происходит? — Лэн щелкает пальцами у меня перед носом. — Эй, ты. Убери глаза от моего брата, пока я тебя не вырубил.

— Лэн! — Глин кричит.

Брэн поднимает голову, и от страха, который я вижу в его взгляде, мне становится дурно.

Его так пугает мысль о том, что кто-то может узнать о нас, что кажется, будто его вот-вот стошнит.

— Я ухожу отсюда, — объявляю я и ухожу, не оглядываясь.

Да пошли они все. Начиная с Брэндона, мать его, Кинга.

Я возвращаюсь в особняк, а затем отправляюсь на своем Харлее прокатиться вдоль берега моря. Но ни воздух, ни вибрация мотоцикла не улучшают моего настроения.

Через полчаса я паркуюсь на берегу и достаю телефон.

Нахожу сообщение от проклоятия моего гребаного существования.

Брэн: Спасибо и извини.

Ублюдок.

Николай: За что?

Брэн: За то, как Лэн разговаривал с тобой. Спасибо, что ушел и не стал конфликтовать с ним.

Послушай, мне кажется, он что-то подозревает.

Николай: И что?

Брэн: Мне лучше пока держаться подальше от пентхауса.

Николай: Типичный Брэндон. Убегать при первых признаках опасности — это, похоже, твой стиль поведения.

Брэн: Ты не знаешь Лэна. Он как собака. Если он придет и будет вынюхивать, то узнает все.

Николай: И это такая трагедия?

Брэн: Николай, пожалуйста. Не делай этого.

Николай: Знаешь что? А я это сделаю. У меня нет времени на бесхребетных, нерешительных мудаков. Я не твоя игрушка и не твоя шлюха.

Брэн: И что это должно значить?

Николай: Найди себе другую игрушку. С нами покончено.

О, подожди. Мы никогда ничем и не были. Удали мой номер.

Глава 21

Брэндон

Я никогда не был зависим от чего-либо, поэтому не понимал, насколько болезненно переживать ломку.

Прошло две недели с тех пор, как Николай сообщил мне по смс, что между нами все кончено. А я все еще не избавился от всплесков одиночества.

Прошло две недели, а мне становится все хуже, а не лучше.

В конце концов, это не обычная ломка. А может, я просто новичок во всем этом и не имею ни малейшего представления о том, как справляться с подобными ситуациями.

Иногда боль и тошнота становятся слишком сильными, меня душат черные чернила, и мне приходится их выводить.